Я сказала правду - Страница 68

– Патрик! – возмутилась Лулу. – Мы теперь одна семья. А в семье никто никому ничего должен не бывает.

– Все равно кухня ужасная, – добавила Чарли. – Как у Франкенштейна. Стоит только прикоснуться к этой блестящей поверхности, тут же останется отпечаток. Я бы за нее ни цента не дала.

У меня никаких претензий к кухне не было. Честно говоря, я считала ее суперклассной. Эти плавно скользящие выдвижные ящики, как в аптеке, потрясающий американский холодильник, отпадная газовая плита... наконец-то мы сможем иногда проводить наши кулинарные вечера и на моей кухне. А Фло, Гереон и Северин смогут валяться на кровати совсем рядом, в моей спальне. Спальня была небольшой, но со встроенными шкафами, и все в ней было устроено очень удобно. А если понадобится, в гостиной можно будет еще поставить кровати для детей Марты и Мариуса.

– Полки мне тоже придется тебе продать, – продолжал Патрик. – Это дизайнерские вещи.

– О, они куплены на Ибэй? – спросила Чарли. – Ты же здорово разбираешься в Интернете, да? Прямо молоток!

Патрик бросил на Чарли уничтожающий взгляд:

– Да и потом, сборка и установка мебели стоят целое состояние.

– Из двух квартир не так-то просто сделать одну, – вздохнула Лулу. – Каждому приходится жертвовать какими-то вещами, но ничего не поделаешь. Мне, например, придется расстаться со своим любимым диваном. Кстати, а он тебе, случайно, не нужен, Герри?

– Ты мне его подаришь? – Диван стиля необарокко цвета баклажана был любимым предметом мебели Лулу. У него были позолоченные ножки в виде львиных лап, а обивку украшало шитье с золотыми коронами. Он стоял у выкрашенной в лавандовый цвет стены рядом с комодом из «Икеи», покрытым самодельными салфеточками. Кстати говоря, изготовление салфеток было одним из хобби Лулу. Черные кожаные диваны Патрика на их фоне будут смотреться странновато.

– Конечно, подарю, – сказала Лулу. – Он ведь мне больше не нужен.

Долго раздумывать мне не пришлось. Свой старый красный диван я с удовольствием кому-нибудь отдам. То же самое касается и старой кухни. Может быть, тетя Эвелин найдет в церкви кого-нибудь нуждающегося в них.

– Хорошо, – согласилась я.

Домовладелица принесла договоры, и мы все

уселись за блестящий обеденный стол Патрика, чтобы подписать бумаги. Причем Чарли настояла, чтобы Патрик в придачу ко всему написал мне дарственную на кухню.

– Чтобы у тебя не проснулось желание все-таки срубить с Герри деньги за нее, – пояснила она.

– Но мы, же теперь одна семья, – снова сказала Лулу. – По-моему, такой документ будет совершенно лишним.

– Доверяй, но проверяй, – произнесла Чарли. – В таких вещах я всегда тверд а, как молоток.

– Как хотите, – пожал плечами Патрик. Вид у него был скучающий.

На улице, у дверей дома, ему представилась еще одна возможность поговорить со мной наедине, пока Чарли и Лулу возле магазина выспрашивали у домовладелицы секрет бурного цветения ее герани.

– Я предупреждал тебя, шлюшка. Она верит мне больше, чем тебе.

– К сожалению, это правда, – согласилась я. – Кстати, грязный извращенец, у нас с тобой никогда ничего не было, так что не называй меня шлюшкой. Ты расстроился из-за того, что я не захотела щупать твой резиновый молоток, и заставил меня заплатить за твой капучино, после чего весьма неблагозвучно меня обругал.

– Я ведь тебе подарил уже за это свою кухню. Так что, полагаю, мы квиты, шлю... фригидная корова.

Да, правда, я заключила очень выгодную сделку. За эту кухню и отличную квартиру вполне можно было еще раз стерпеть такое обзывательство.

Я никогда еще не была на бизнес-ланче в ресторанах, подобных «Бетховену», но знала, что туда не стоит заявляться в футболке с надписью «Подольски, я хочу от тебя ребенка». Поэтому я взяла свою Master Card, проигнорировав тот факт, что баланс на моем счету и так был в минусе, и купила себе кое-что из одежды и нижнего белья. Когда я снова надела нечто непрозрачное, не рваное и без всяких неприличных надписей, на меня снизошло приятное ощущение новизны. Светло-серые легкие брюки и трикотажная кофта с коротким рукавом в тон не были особенно броскими, зато смотрелись элегантно, красиво облегали тело, выгодно подчеркивая достоинства фигуры, и почти не мялись. Перед тем как выйти из машины, я еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что на зубах нет следов помады, а в волосах не осталось бигуди (с Чарли такое случалось постоянно: до самой середины свадебной церемонии Каролины и Берта она умудрилась просидеть с парой бигуди на затылке. Я заметила их, только когда мне стало любопытно, чего все так хихикают). Еще я вынула изо рта жвачку – иногда в ресторанах сложно от нее избавиться, оставалось только ее проглотить, а делать этого мне не хотелось.

По радио пообещали грозу, которая прогонит теплую весеннюю погоду, но пока на улице было сухо, что позволило мне надеть новые умопомрачительные туфли, которые я купила, – лодочки с узким носом, поразительно удобные, несмотря на высокий каблук.

«Бетховен» оказался приятным рестораном, по крайней мере, снаружи он смотрелся хорошо. Заглянув в окно, я удивилась тому, сколько людей обедает здесь среди недели.

Я, как всегда, была пунктуальна и пришла минута в минуту, но подумывала о том, чтобы немного прогуляться, потому, что не хотела первой садиться за стол. Этим я продемонстрировала бы излишнее рвение, а мне хотелось произвести впечатление человека спокойного и с достоинством. К тому же я не знала, заказала Лакрица столик или нет.